Смерть героя - Страница 31

Поллак был похитрей старика Слаша. Он мгновенно и безошибочно раскусил Изабеллу, весьма вежливо отклонил ее попытки разругаться с ним и столь же вежливо отказался принять ее у себя. Но так очевидно было, что он – джентльмен и притом человек состоятельный, что ей просто нечего было возразить, когда он предложил Джорджу Огесту раз в неделю присылать «Джорджи» к ним – выпить чаю и поучиться играть в шахматы. В Мартинс Пойнте все помешаны были на шахматах, это даже считалось признаком хорошего тона. До знакомства с Поллаками Джордж ходил играть в шахматы к одному весьма почтенному, но очень дряхлому старичку, который все свои еще уцелевшие умственные способности вкладывал в игру; на бессмысленные вирши – другую его страстишку – и вообще ни на что больше уже не оставалось ни капли разума. Итак, теперь каждую среду Джордж ходил пить чай к Поллакам.

Всякий раз они честно и добросовестно начинали с партии в шахматы, потом пили чай, а потом разговаривали. Лишь много лет спустя Джордж понял то, чего тогда и не подозревал: что Поллак старался не только согреть его сочувствием и пониманием, которых ему так не хватало, но и незаметно, исподволь развить его ум. У Поллака было много андерсоновских альбомов, он давал Джорджу их перелистывать, а сам словно между прочим, но тонко и со знанием дела рассказывал об итальянском зодчестве, о различных стилях в живописи, о работах Делла Роббиа; а миссис Поллак порой вслух вспоминала какой-нибудь забавный случай из их странствий. Поллак отличался изысканными манерами – и уже одним своим примером отучал Джорджа от мальчишеской грубоватости и неотесанности. Он даже стал учить Джорджа ездить верхом – в дни его молодости этим искусством должен был владеть каждый порядочный человек. Поллак никогда не читал нотаций и не похлопывал Джорджа по плечу, он только тактично подсказывал или учил собственным примером. Он всегда как бы предполагал, что Джорджу и самому известно то, о чем ему говорят так точно и ясно, хотя и мимоходом. Очень показательно, каким простым способом Поллак заставил Джорджа изучить французский язык. Однажды он рассказал мальчику несколько забавных историй о своем пребывании в Париже в дни молодости; слушая его, Джордж перелистывал альбом автографов Наполеона, Талейрана и других знаменитых французов – прочесть эти письма он, разумеется, не мог. Придя через неделю, Джордж застал Поллака за чтением.

– А, Джорджи! Добрый день. Послушайте, какую прелесть я тут нашел. Что вы об этом скажете?

И нараспев, как он обычно читал стихи, Поллак прочел «Младую узницу» Андре Шенье. Пришлось сконфуженному Джорджу признаться, что он ничего не понял. Поллак протянул ему книгу – прекрасное издание Дидо с крупным и четким шрифтом, но не таковы были полученные в школе познания Джорджа, чтобы он мог одолеть Шенье по-французски.

– Ох, как бы я хотел прочесть это по-настоящему! – вздохнул он. – А как вы изучили французский?

– Да в Париже, наверно. Знаете, «приятно изучать чужой язык посредством глаз и губок милой». Но вы можете научиться французскому очень быстро, если возьметесь всерьез.

– А как? В школе я занимался французским целую вечность – и все равно, сколько ни пробовал, читать не умею.

– В школе вас научили только держать в руках инструменты, а теперь вам надо научиться ими пользоваться. Возьмите «Три мушкетера», прочтите несколько страниц подряд, отмечая незнакомые слова, потом отыщите их в словаре, выпишите и постарайтесь запомнить. Не очень на них задерживайтесь, постарайтесь увлечься самим ходом повествования.

– Но я уже читал «Трех мушкетеров» по-английски.

– Тогда попробуйте «Двадцать лет спустя». Возьмите мою книгу, можете делать на ней пометки.

– Нет, спасибо, у нас дома есть дешевое издание.

За две недели Джордж просмотрел первый том романа Дюма. Через месяц он уже мог без труда читать несложную французскую прозу. Через три месяца он прочел Поллаку вслух «Младую узницу», а потом Поллак завел речь о Ронсаре и открыл перед ним новые горизонты.

Братья Конингтон были еще молодые люди, старший – начинающий адвокат. Они тоже говорили с Джорджем о книгах и картинах, причем вкусы их, хоть и не такие устоявшиеся, как у Поллака, впитавшего изысканную культуру Второй империи, были зато куда современнее. А главное, в Конингтонах Джордж обрел добрых товарищей, узнал прелесть нескончаемых отвлеченных споров, рассуждений о жизни, прелесть дружеских шуточек и острот, научился смеяться. И Дональд и Том были отличными ходоками. Джордж, естественно, как все почтенные буржуа, среди которых он вырос, воображал, что пройти пешком пять миль – предел человеческих возможностей. Конингтоны, подобно Поллаку, обращались с ним, как с равным, словно он и сам прекрасно мог делать все то, чему они его учили на собственном примере. И вот однажды, приехав на субботу и воскресенье в Мартинс Пойнт, Дональд сказал – похоже, Джордж не прочь пройтись. Они бродили целый день, и Джорджу навсегда врезалась в память эта прогулка, он запомнил даже дату – второе июня. Был тихий, безоблачный денек, какие выдаются в Англии нечасто даже в июне. Джордж и Дональд вышли из Хэмборо после завтрака и, смеясь и болтая, размеренно, неторопливо зашагали к холмам. Дональд, очень довольный, что можно на несколько часов сбросить ярмо дел и обязанностей, был в ударе, смеялся и шутил. Бродя в одиночестве, Джордж никогда не заходил дальше, чем на четыре мили от дома, а тут часа через два они поднялись на гребень последней гряды меловых холмов, и перед ними вдруг открылась бескрайняя плодородная равнина с лесами, пашнями и зарослями хмеля, сверкающая под теплыми солнечными лучами. Забавно изогнутые «носы» хмелесушилок дымили и посапывали над округлыми кронами росших тут и там вязов. Отсюда видны были шпили трех церквей и добрый десяток деревушек. И – тишина, только жаворонки заливаются высоко над головой.